Сегодня исполняется 172 года со дня смерти М.Ю. Лермонтова - величайшего русского классика. Поэтому сегодня и завтра Сова будет рассказывать Вам о его жизни и довольно мистической смерти.
В пограничном
с Англией краю Шотландии стоял в 13в. замок Эрсильдон, где жил знаменитый
рыцарь Томас Лермонт. Славился он как ведун и прозорливец, смолоду находившийся
в каких-то загадочных отношениях с царством фей и потому собиравший любопытных
людей вокруг огромного старого дерева на Холме Эрсильдон, где он
прорицательствовал.
Вместе с тем
эрсильдонский владелец был знаменит как поэт, и за ним осталось прозвище
Рифмача. Конец его был загадочен: Томас пропал без вести и, как говорили, был
уведён феями в их царство.
Через
несколько веков один из прямых потомков этого героя Юрий Андреевич Лермонт
приехал в Россию и попросился на службу Великого Государя в Москве. От этого
ротмистра Лермонтова в седьмом поколении происходит и наш поэт, гораздо более
близкий по духу к древнему своему предку, вещему и демоническому Томасу
Рифмачу, с его любовными песнями, мрачными предсказаниями, загадочным
двойственным существованием и роковым концом.
Отец М.Ю.
Лермонтова Юрий Петрович был среднего роста, очень красив лицом и прекрасно
сложен. Он был добр, но ужасно вспыльчив. Супруга его, Марья Михайловна (урожд.
Арсеньева), не была красавицей, но на её стороне была молодость и богатство.
Когда она познакомилась со своим будущим мужем, ей шёл восемнадцатый год, а ему
было около 25 лет. Брак их нельзя было назвать счастливым из-за частых
размолвок между супругами, о причинах которых история умалчивает.
В ночь со 2 на
3 октября 1814 года в семье Лермонтовых родился сын, названный Михаилом. Бывшая
при его рождении акушерка тотчас же сказала, что мальчик не умрёт своей
смертью.
Лермонтов рано
осиротел: его мать умерла, когда будущему поэту шёл третий год. Его
воспитательницей стала бабка Елизавета Алексеевна Арсеньева. По рассказам
знавших её, это была женщина среднего роста, стройная, со строгими,
решительными, но симпатичными чертами лица. Она была умной и прямой, иногда
даже деспотичной, что проявилось в её распре с отцом поэта. Арсеньева завещала
состояние внуку при условии, если он останется жить у неё до совершеннолетия, а
отец не будет вмешиваться в дела воспитания своего сына. Юрий Петрович вынужден
был согласиться на это. Невозможность личного общения отец и сын Лермонтовы
старались возместить перепиской, но, к сожалению, до нас она не дошла.
Тем не менее,
Елизавета Алексеевна горячо любила своего внука, лелеяла его с колыбели,
сосредоточила на нём всю свою любовь и заботы, позаботилась дать ему блестящее
и серьёзное для того времени образование. Несмотря на всю заботу и внимание
бабушки, Лермонтов был слабым ребёнком и часто болел. Он начал ходить только в
4х- летнем возрасте.
Но, будучи ещё
4-5-летним ребёнком, не зная ещё грамоты и едва умея ходить, маленький Миша уже
хорошо произносил слова и имел склонность к рифмованию.
Приставленная
со дня рождения к Мише бонна немка Христина Осиповна Ремер была женщина строгих
правил, очень религиозная. Она внушала своему питомцу чувство любви к ближним,
даже и к тем, которые по положению находились от него в крепостной зависимости.
Именно влияние этой женщины не допустило того, чтобы характер Миши был испорчен
всеобщей любовью и баловством. Современники видели, как маленький Лермонтов
сердился на бабушку, когда она бранила крепостных.
Участниками
детских игр Михаила были его сверстники – дети крепостных крестьян села
Тарханы. Он любил устраивать между мальчишек кулачные бои и победителей,
нередко с разбитыми до крови носами, всегда щедро оделял сладкими пряниками,
что и послужило темой для «Песни про … купца Калашникова».
В 16 лет,
после окончания благородного пансиона, Лермонтов был принят в императорский
Московский университет на нравственно-политическое отделение, с которого вскоре
перевёлся на словесное. Вот что пишет о Лермонтове Павел Фёдорович Вистенгоф –
его соученик: «Студент Лермонтов имел тяжёлый, несходчивый характер, держал себя
отдельно от всех своих товарищей. Его не любили, отдалялись от него. Он даже и
садился постоянно на одном месте,
отдельно от других, в углу аудитории, у окна, облокотясь на один локоть и
углубясь в чтение принесённой книги, не слушая профессорских лекций».
В начале июня
1831 года Лермонтов несколько дней гостил под Москвой в семье покойного
драматурга Иванова, в дочь которого Наталью, девушку удивительной красоты, был
без памяти влюблён. Восторженное обожание, стихотворные признания юного поэта
льстили самолюбию избалованной успехом девушки, и сначала она благосклонно
относилась к нему. Но в этот приезд к Ивановым Лермонтов убедился, что Наталья
Фёдоровна предпочитает ему одного из его друзей. Обида, нанесённая непостоянной
девушкой, не только больно ранила впечатлительного юношу, но и разрушила в нём
возвышенное, благоговейное отношение к любви.
Восемнадцатилетний
Лермонтов со своими друзьями начинает охотно посещать всевозможные московские
гулянья, балы, маскарады. Он старается забыть о своём горе, предаться показному
веселью, но, в сущности, ему одиноко и
грустно. Находясь именно в таком ожесточённом состоянии, Лермонтов встретился с
Варварой Лопухиной. Молоденькая, хорошенькая, пылкая и поэтичная девушка знала
о недавнем глубоком чувстве Лермонтова к Наташе Ивановой и пыталась проникнуть
в тайну его разочарованности, как-то утешить, успокоить его, но Лермонтов
ревниво оберегал своё прошлое.
В начале лета
Лопухины и Арсеньева с внуком были приглашены в Середниково. Уединённые
прогулки ещё больше сблизили Лермонтова и Вареньку. Но поэт всё ещё внутренне
сопротивлялся нахлынувшему на него новому чувству. Он старался убедить и себя,
и Вареньку, что их сближение случайно и недолговечно.
Лето 1832 года
подходило к концу. Предстояла неизбежная разлука с Варенькой. Вынужденный уход
из Московского университета поставил вопрос о необходимости переехать в
Петербург и попытаться поступить в Петербургский университет. Однако
университетскому образованию Лермонтов неожиданно предпочёл военную службу. Он
поступил в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. Варенька
же, под давлением родителей, через некоторое время выходит замуж за Н.Ф.
Бахметева – человека, годившегося ей в отцы. Тем не менее, эту девушку
Лермонтов продолжал любить всю свою жизнь.
В юнкерской
школе у одного из соучеников Михаила Юрьевича зародилось чувство неприязни к
поэту, вызванное завистью к его таланту и обидой на лермонтовские шутки и
остроумные насмешки. Именно этот юнкер Мартынов менее чем через 10 лет убьёт
Лермонтова на дуэли.
Товарищ
Лермонтова по школе вспоминал, что поэт здесь много читал, писал и рисовал. В
юнкерской школе поэтическое творчество Лермонтова становилось всё более зрелым.
Писал он много, используя каждую свободную минуту, словно торопился воплотить в
слово теснившиеся в нём образы, мысли и темы.
27 января 1837
года состоялась дуэль Пушкина с Дантесом. По Петербургу разнёсся слух о смерти
поэта. На следующий день Лермонтов написал стихотворение «Смерть поэта»,
которое в копиях разошлось по столице. После того, как это стихотворение
прочитал царь, Лермонтов несколько дней провёл под арестом, был понижен в
службе и переведён в полк, находившийся на Кавказе. Спустя некоторое время,
благодаря хлопотам бабушки, его вернули обратно в Гусарский полк.
Как и раньше,
он начинает часто наезжать в Петербург – бывает в театрах, на балах, посещает
литературные салоны. Теперь он – известный автор стихов «Смерть поэта», и эта
известность способствует значительному расширению литературных знакомств.
Прежде всего, укрепились его связи с друзьями Пушкина, с кругом пушкинского
«Современника». На этот период приходится расцвет лермонтовского творчества.
По возвращении
в Петербург после первой ссылки Лермонтов, по собственному признанию, «кинулся
в большой свет», на него была мода, его буквально разрывали на части. Однако
поэт не обольщался этим успехом в свете. Он возбуждал любопытство, перед ним
заискивали, его приглашали в светские салоны, но он понимал, что обострение
непримиримого конфликта с этим обществом рано или поздно наступит.
В феврале 1840
года светские враги поэта передали сыну французского посланника Эрнесту де
Баранту эпиграмму, якобы сочинённую на него Лермонтовым. На самом деле была
использована подошедшая к случаю старая эпиграмма, адресованная другому лицу.
16 февраля на
балу между Лермонтовым и Барантом произошло столкновение. Барант вызвал
Лермонтова на дуэль, которая состоялась 18 февраля за Чёрной речкой. После
первого выпада у Лермонтова переломился конец шпаги и Барант успел слегка задеть
Лермонтова. Перешли на пистолеты. Барант стрелял первым и промахнулся.
Лермонтов выстрелил в сторону. Противники разъехались…
Этим всё и
кончилось бы, но враги Лермонтова воспользовались дуэлью. Лермонтов был
арестован, началось военно-судное дело, за которым последовала вторая ссылка на
Кавказ.
Незадолго до
отъезда поэта на Кавказ, вышло первое отдельное издание романа «Герой нашего
времени». В то время поэту было всего 25 лет.
В начале 1841
года Лермонтову удалось получить отпуск и в последний раз приехать в Петербург,
где он начал хлопоты о выходе в отставку. Поэт хотел всецело посвятить себя
литературе, задумал издавать свой литературный журнал.
Около 10
апреля Лермонтова вызвали в инспекторский департамент Воинского министерства,
где ему предложили в 48 часов оставить Петербург и отправиться в полк.
По пути в
полк, вопреки строгим предписаниям начальства, Лермонтов свернул на Пятигорск.
Здесь ему удалось получить разрешение остаться для лечения на водах.
В Пятигорске в
это время был большой съезд раненых и отдыхающих офицеров. Среди «водяного
общества» оказался и Н.С. Мартынов. Внешне отношения между Лермонтовым и
Мартыновым были приятельские, но в тайне Мартынов завидовал поэту и относился к
нему недоброжелательно.
Лермонтов
остроумно вышучивал заносчивого и обидчивого
Мартынова. 13 июля 1841 года в доме Верзилиных в Пятигорске между
Лермонтовым и Мартыновым произошло столкновение. Задетый эпиграммой и
карикатурами Лермонтова, Мартынов вызвал его на дуэль.
Обстоятельства этой
дуэли настолько противоречивы и запутанны, согласно показаниям Мартынова и
секундантов М.Глебова и А.Васильчикова, что до сих пор трактуются по-разному.
Секунданты в сговоре с Мартыновым дали искаженные показания суду, чтобы
облегчить свою участь. Лермонтов не только не желал убить Мартынова, но он не
хотел и самой этой дуэли. Он прекрасно понимал, что все-таки это он оскорбил,
хотя и в шутку, Мартынова, не ожидая такого последствия, как вызов на дуэль.
Более того, Лермонтов ясно осознавал, что если дуэль состоится, то даже при
бескровном исходе его будущее станет трагичным, и все мечты об отставке и
литературной деятельности рухнут: Николай I, ненавидевший его, поставит на нем
крест.
Поэтому Лермонтов,
стремясь предотвратить дуэль, заявил после вызова Мартынова, что он
отказывается от своего выстрела. Но Мартынов, подталкиваемый своим окружением,
был уже ослеплен накопившейся злобой к Лермонтову и категорически отказался от
примирения. Он боялся, что, взяв вызов назад, он станет посмешищем для всего
Пятигорска. Сам Лермонтов еще в 1832 году, поступая в военную школу, пророчески
писал: "Умереть с свинцовой пулей в сердце стоит медленной агонии
старца". Сохранился и рисунок Лермонтова того же времени, изображающий
двух дуэлянтов, стоящих почти рядом, один из которых выстрелил в другого, а тот
качнулся с пистолетом в руке у пояса, почему-то направленным дулом в сторону.
Утром в день дуэли
15 июля 1841 года к Лермонтову в Железноводск приехали его друзья, в том числе
Лев Пушкин, брат поэта. Лермонтов был весел, шутил, и никто даже не подозревал
о предстоящей дуэли, но, оставшись вдвоем со своей кузиной Катей Быховец, он
ужасно грустил. Лермонтов прекрасно понимал, что, не стреляя в Мартынова, он ставит
на карту собственную жизнь.
Что же касается
секундантов, то с ними удивительная история. Много лет спустя Васильчиков
заявил, что секундантами на дуэли были Столыпин (родственник поэта), Глебов,
Трубецкой (друг поэта) и он, Васильчиков. На следствии было сказано, что Глебов
был секундантом Мартынова, а Васильчиков (!) - Лермонтова. Присутствие
Трубецкого скрыли потому, что он приехал в Пятигорск без отпуска, а присутствие
Столыпина скрыли потому, что тот уже раз был замешан в дуэли Лермонтова с де
Барантом, и их обоих ждало бы серьезное наказание.
Дуэль состоялась 15
июля 1841 года между 6 и 7 часами вечера. Раньше считалось, что она произошла у
подножия горы Машук возле Пятигорска, и на месте дуэли в 1915 году был
установлен обелиск, созданный скульптором Микешиным, но в советское время было
установлено, что на самом деле дуэль была в другом месте - у Перкальской скалы.
Условия дуэли были жестокими: стреляться до 3-х раз (!) при барьерах в 15 шагов
(10,5 метра).
А ведь такие условия могли быть только при тягчайшем оскорблении! Раз Лермонтов
заранее отказался от своего выстрела, то, по сути, это был не поединок, а
убийство.
Теперь - внимание!
По мнению известного лермонтоведа Э.Гернштейн, когда перед дуэлью началась
буря, то, видимо, Столыпин, Трубецкой и, может быть, Дорохов на какие-то минуты
не успели подъехать к месту дуэли до ее начала. Столыпин и Трубецкой, друзья и
секунданты поэта, не думали, что поединок начнется при грозе и проливном дожде,
тем более до их приезда. Но Мартынов торопил Лермонтова, и тот принял дуэль при
двух секундантах. Так получилось, что Глебов и Васильчиков стали одновременно
секундантами и Лермонтова, и Мартынова. Подчеркну, что Глебову Лермонтов
доверял. Лермонтов, наверное, до конца не верил, что Мартынов будет стрелять в
него, будет стремиться убить его. Отказываясь от своего выстрела при жестоких
условиях стреляться до 3-х раз, Лермонтов, по сути, поступал как самоубийца,
предоставив свою жизнь воле рока или случая.
Теперь - важный
факт. Дело в том, что Мартынов, вызвавший Лермонтова на дуэль, не имел права
выстрелить в воздух, так как тогда поединок считался бы недействительным,
фарсом, ведь оба не подверглись опасности. А если бы Мартынов стрелял явно не
прицельно, мимо Лермонтова, то он стал бы посмешищем. Так что отступать
Мартынову было некуда.
Он действительно
желал убить Лермонтова и этим убийством хотел заткнуть рот всем тем, кто
насмехался над ним. Мартынов был в исступлении, ослеплен ненавистью к
Лермонтову за годы унижений от него, был зол на весь мир за крах своей военной
карьеры. В таком состоянии он, конечно, не мог целиться Лермонтову в ноги,
чтобы только ранить его. Цель у него была одна: убить Лермонтова. Интересно,
чем занимался Мартынов 2 дня до дуэли? Нет, Мартынов не был хладнокровен и
рассудителен во время дуэли, хотя отлично понимал все происходящее, не
задумываясь о последствиях. Какое там благородство, достоинство офицера,
дворянина: Мартынову далеко даже до Дантеса. Есть сведения, что перед дуэлью
Лермонтов хотел объяснить Мартынову, что он не хотел оскорбить его достоинство,
но тот даже не стал его слушать, торопясь начать дуэль-убийство.
Итак, по сигналу
секундантов дуэль началась при грозе и ливне. Лермонтов при виде торопливо
шедшего к барьеру и целившегося в него из пистолета Мартынова, не желая
стрелять, и не трогаясь с места, вытянул над головой руку с пистолетом дулом
вверх, презрительно глядя на Мартынова. Иногда пишут, что Мартынов, вне себя,
взбешенный спокойствием Лермонтова, закричал ему, чтобы тот стрелял в него. Но
Лермонтов выстрелил в воздух, а Мартынов, дойдя до барьера, безжалостно
расстрелял неподвижного, безоружного Лермонтова. Пуля пробила грудь поэта
навылет, вызвав его мгновенную смерть.
Еще раз подчеркну,
что точные обстоятельства дуэли неизвестны до сих пор. Думаю, что если бы
Столыпин и Трубецкой присутствовали при дуэли, то хотя бы через годы они
рассказали о ней, но этого не случилось. Вернемся к дуэли. Напомню, что ни
врача, ни повозки не было. Ливень прекратился. С телом Лермонтова остался один
Глебов, а Мартынов и Васильчиков ускакали в Пятигорск за врачом и людьми.
Поздно вечером приехал Васильчиков с людьми, но без врача, и тело поэта
перевезли в дом Чиляева, где он жил вместе со Столыпиным. На другой день при
огромном стечении народа Лермонтова похоронили на Пятигорском кладбище. Поскольку
погибшие на дуэли приравнивались церковью к самоубийцам, отпевания не было. Позднее
по просьбе его бабушки Е.А.Арсеньевой Николай I разрешил перевезти его тело в
свинцовом и засмоленном гробу в Тарханы, где его и погребли 23 апреля 1842 года
в фамильном склепе Арсеньевых, рядом с могилой его матери.
Как уже упоминалось выше, Лермонтов
предчувствовал свою смерть, о чём говорил в кругу друзей и писал в ряде
стихотворений. Поэту не было и 17 лет, когда он сочинил небольшую поэму без
названия, в которой он даёт понять, какой умрёт смертью: «Кровавая меня могила
ждёт, могила без молитв и без креста».
Нетрудно также провести параллели между дуэлью
Лермонтова и Мартынова и дуэлью Печорина и Грушницкого. Вот только победитель и
побеждённый меняются местами…
Комментариев нет:
Отправить комментарий